1 ноября 2011 года в Москве был задержан мальчик по имени Иван. На момент задержания Ивану было всего лишь шесть лет.

Отец Ивана - Сергей Аксенов - известен в России как один из ключевых лиц в политической оппозиции Кремлю. Член ныне запрещенной партии Эдуарда Лимонова с 1997 года. Один из членов оргкомитета Маршей Несогласных и их постоянный участник, публицист и политик. Аксенов был осужден по так-называемому «алтайскому» делу Эдуарда Лимонова в 2001 году. Освободился в 2003 году. А в 2005 у него родился сын Иван.

В тот день Сергей участвовал в очередной акции на Триумфальной площади Москвы. Каждый вторник в одно и то же время здесь собираются представители оппозиции, чтобы сказать «Выборы без оппозиции - преступление». Каждый раз перед акцией они подают уведомление в мэрию Москвы. И каждый раз власть отказывается ее согласовать.

Акции по вторникам длятся недолго. Несколько отчаянных минут, но их достаточно, чтобы успеть развернуть растяжку с лозунгом и разбросать листовки. Участников любых протестных акций на Триумфальной заранее ждут полицейские. Те, кто выходит на площадь, знают, что все закончится быстро: на них набросятся, растащат по автозакам и доставят в отделения полиции, где на них будут составлены протоколы о таком административном правонарущении как «участие в несанкционированной акции». Тем не менее, эти отчаянные граждане России продолжают выходить на площадь. Другой вариант - сидеть и жаловаться на реальность на пост-советской кухне российской коммуналки - им уже не приемлем.

1 ноября Сергей Аксенов забрал сына из детского сада. Потом они сели в метро, доехали до станции метро «Маяковская», где Сергей передал Ивана его няне - шестнадцатилетней Виктории Кузнецовой. В этом не было ничего экстраординарного. Мама Ивана - журналист Анастасия Пустарнакова - сама не чурается оппозиционных акций. Папа Сергей - тем более. Оба - недавние жители Москвы. Бабушки-дедушки - в разных регионах России. Поэтому Виктория регулярно присматривала за Иваном, пока родители были заняты работой или революцией.

Иван и Виктория ждали Сергея в стороне от места проведения акции. После того, как шесть десятков задержанных разнесли по автобусам, Виктория подошла ближе. Она позвонила уже задержанному Сергею и стала фотографировать то, что осталось на месте проведения акции.

Забор, которым огородили Триумфальную, чтобы помешать проведению митингов в защиту 31-ой статьи российской Конституции. Забор обклеен фотографиями счастливых детских лиц. Огромное количество полицейских, экипированных спецсредствами, которых бы хватило на подавление бунта. И меж ними - люди в штатском. Они очень отличаются от обычных прохожих. Уверенные жесты, которыми они дают приказ полицейским «хватать и нести». Кулаки в сторону направленных на них объективов. Этим персонажам известность не нужна. Она им вредит. Это - сотрудники полититической полиции России: Центра по борьбе с экстремизмом.

Среди них в тот день был капитан полиции Алексей Окопный. С Сергеем Аксеновым они - ровесники. А вот жизнь - разная. Окопный готов порвать таких как Аксенов на куски как гончие на охоте. Его карьера началась на Северном Кавказе. Однажды он проговорился, запугивая очередного юного оппозионера, Окопный припомнил о своем опыте в Чернокозово. Для многих из чеченцев, выживших Чернокозово в 2000, это слово - синоним Освенцима.

Окопный, судя по всему, был на хорошем счету у начальства. В начале 2008 года Окопный еще служит в отделе по борьбе с организованной преступностью под началом Анатолия Кярова. В том же году Кярова убили. Скорее всего, за операции подобные похищению 26-летнего Расула Цакоева, которого вскоре обнаружили на свалке умирающим от пыток. Перед смертью Расул успел сказать, что его пытали по личному приказу Кярова. К тому моменту подчиненный Кярова Алексей Окопный уже был в Москве. Его северо-кавказский опыт «противодействия экстремизму» понадобился в столице.

В ноябре 2007 года в подмосковном Серпухове был зверски избит нацбол Юрий Червочкин. В тот день он успел предупредить нескольких журналистов, что за ним идут четыре человека, в которых он опознал сотрудников подмосковного УБОПа, в том числе Окопного. Червочкин также подал несколько жалоб в прокуратуру на неоднократные угрозы со стороны Окопного и его коллег. Расследования не последовало. Как не было расследования и убийства самого Юрия Червочкина. Он скончался, так и не придя в сознание, через месяц после нападения. Несмотря на то, что еще четыре года назад все подозреваемые в его убийстве были названы по именам, его убийцы, согласно официальной версии, «не могут быть установлены».

Именно этот человек - капитан полиции Алексей Окопный - попадает под прицел камеры 16-летней Виктории Кузнецовой. Рядом с ней стоит шестилетний мальчик Иван Аксенов. И Окопный дает отмашку своей своре легавых - бойцам 2-ого оперативного полка московской полиции, чьими силами в Москве разгоняются митинги и демонстрации.

Именно они задержали Викторию с шестилетним Иваном. Их доставили в то же самое Тверское отделение полиции, куда привезли и Сергея. Однако, Сергея к сыну не подпустили. Наоборот, избили и за руки-за ноги утащили в отдельную камеру.

В это время мальчика под протокол допрашивала инспектор по делам несовершеннолетних Светлана Панарина. Именно допрашивала. Виктория попыталась присутствовать на допросе вместе с ребенком, но ее вывели в коридор. А в коридоре девушку ждал все тот же Окопный. А, значит, ее ждали угрозы, насильные объятия капитана Окопного, которые тщательно фотографировал его коллега. Видимо, в целях последующей дискредитации шестнадцатилетней школьницы, близкой к оппозиционным кругам.

На свет появился уникальный документ. Он именуется «Объяснение». Как любой официальный документ, данный шедевр начинается с биографических данных лица, дающего объяснение. Имя… Год рождения… В графе «образование» указано - детский сад, группа №9.

”По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее: проживаю по указанному выше адресу вместе с папой и мамой. Мама работает журналистом в газете «Известия». Папа печатает за компьютером какие-то события», так начинается документ, авторство которого сотрудники правоохранительных органов пытаются приписать ребенку.

Далее документ гласит: «Каждый вторник каждого месяца мы с папой приходим на Триумфальную площадь, где он отдает меня Вике. Там собираются люди, они держат в руках длинную тряпку и громко кричат что-то «про правду»…

О том, какие вопросы задавала госпожа инспектор шестилетнему Ване можно догадаться по данной цитате: «Моя мама знает, где мы находимся и никогда не говорит папе, что я маленький и меня нельзя брать на такие мероприятия».

В это время капитан Окопный говорил Сергею Аксенову: «У тебя нет больше сына».

Система запустила механизм мести родителям за их оппозиционную деятельность через изъятие ребенка из семьи.

Задержание и последующий опрос шестилетнего ребенка, а также угрозы и давление на шестнадцатилетнего подростка Викторию Кузнецову вызвали сильную реакцию в России. Однако, это, отнюдь, не гарантия того, что действия Окопного и его коллег будут расследованы.

Наоборот, все идет к тому, что уголовное преследование начнется в отношении Сергея Аксенова. 11 ноября прошло специальное заседание Общественного Совета при ГУВД Москвы. Его новый состав возглавляет весьма одиозная персона. Ольга Костина - супруга одного из сотрудников офиса Суркова и человек, на показания которой оказались серьезной подпоркой для обвинения в деле Ходорковского.

На это заседание не были приглашены ни свидетели, ни родители Ивана Аксенова. Члены Общественного Совета в них не нуждались.

Ольга Костина провозгласила: «Мы установили, что сотрудники полиции действовали в рамках инструкций, которые у них есть». Кроме того, из ее выступления стало известно, что Центр Э (подразделение по противодействию экстремизму) намерен защитить «честь и достоинство» своего сотрудника, подав иск против Сергея Аксенова.

Ваня сейчас живет у родителей Сергея. Его родители ожесточенно сопротивляются давлению на себя со стороны государства. Викторию Кузнецову до сих преследуют сотрудники полиции. Друзья девушки вынуждены сопровождать ее. Окопный требовал от Виктории оговорить Сергея Аксенова. Человек, угрожавший ей изнасилованием, требовал, чтобы она дала показния о том, что Сергей пытался совратить несовершеннолетнюю. Она отказалась.

Смогут ли они защитить свои честь и достоинство и спокойствие сына зависит от многих факторов. Одним из ключевых является внимание и давление на власти России со стороны зарубежной общественности.

Циничное использование детей с целью давления на оппозиционеров в России становится рядовой практикой.

В конце 2010 года в Смоленске было сфабриковано уголовное дело в отношении 26-летней Таисии Осиповой, жены еще одного политического активиста «Другой России» Сергея Фомченкова. Непосредственно во время обыска коллеги Окопного по смоленскому отделу по противодействию экстремизму подбросили ей наркотики. С самого начала от Таисии требовали одного - дать показания против мужа. Дочь Сергея и Таисии чуть не стала вторым заложником. Таисию и Сергея пытались лишить родительских прав. Это не удалось. Помогло внимание журналистов и общественности.

В феврале 2011 года с подобной угрозой столкнулась лидер Движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова. Органы опеки пытались изъять ее двух маленьких детей, ссылаясь на заявление ее соседей, которого, как выяснилось вскоре, те не писали… В фальшивке, в частности, говорилось, что «дети Чириковой постоянно голодные, кушать им не дают, грязные: бомжи постоянно приходят. Все время дети плачут, их избивают, наказывают…» Попытка закончилась фиаско благодаря активной кампании в защиту детей Евгении.

Я не думаю, что российская хунта придумала что-то новое. Подобный механизм давления был уже обкатан в Аргентине в период правления военной хунты с 1976 по 1983 годы. Однако, в марте 2011 года в Буэнос-Айресе начался судебный процесс над ее лидером Хорхе Виделой и его семью пособниками. Все были обвинены в незаконном похищении множества детей левой оппозиции. Во время одного из судебных слушаний 33-летний Леонардо Фоссати, имя которого вернулось к нему всего лишь три года назад сказал о таких как он: «Мы были трофеями военного режима».

Хочется надеяться, что российским детям оппозиционерам режима спецслужб все-таки удастся избежать судьбы «военных трофеев». Мир все-таки изменился. Изменился ли?