Добрый вечер, Дамы и Господа.

Спасибо, что пришли. Спасибо за ваш интерес ко мне и моей стране.

Конец апреля. Я в вагоне метро. В нем достаточно людей. Все возвращаются домой после работы. На одной станции входит парень. Встречаюсь с ним взглядом, быстро опускаю глаза в смартфон, понимая, что лучше не пересекаться. Парень оказывается рядом со мной. Я даже не успеваю понять, что он мне говорит, как получаю удар. И тут же другой. Оказываюсь на дне вагона. Пытаюсь закрыть голову руками. Народ сидит. Страшно не только мне. Я зачем то пытаюсь подняться и вновь оказываюсь на полу. Кто-то все-таки пытается заступиться за меня. Слышу: “Пидоров надо убивать”. Было еще что-то про евреев. Парень достает нож. Меня спасает женщина, закрывая собой: “Давай меня!”. Ее он не решается ударить и выходит на следующей станции.

Шел 2012 год. За месяц до этого Законодательное собрание Санкт-Петербурга приняло закон Виталия Милонова о “запрете гей-пропаганды”. Пройдет чуть больше года и федеральный закон, известный как закон Мизулиной, заработает на всей территории России. И государственная гомофобная машина официально начнет работать. И такие случаи, как мой, станут обыденными. Пострадавшие не будут заявлять, боясь огласки и издевательств, а полиция не будет видеть в преступлениях мотивы ненависти к ЛГБТ. Как пишет Михаил Данилович, согласно исследованию социолога Александра Кондакова, из “267 судебных решений, вынесенных за последние семь лет, в которых, по его оценке, речь идет о причинении насилия из-за сексуальной ориентации жертвы, суды признали наличие ненависти к сексуальной ориентации как мотив преступления только в двух случаях”. Мое дело об избиении в метро даже не стали рассматривать. Следователь не нашел там состава преступления.

*

Сейчас мне 32. Последние 17 лет, большую часть своей сознательной жизни, я живу в Путинской России, в стране, где ЛГБТ переживают худшие времена со времен декриминализации гомосексуальных отношений в 1993 и депатологизации в 1999.

В конце 90-х в России сложился относительно высокий уровень свободы личности. В СМИ начали открыто обсуждать проблемы самой стигматизированной социальной группы того времени - ЛГБТ - пусть не всегда взвешенно и объективно. Оказавшись чуткой к пульсу того времени, культура живо откликалась новыми именами. В литературе это Лида Юсупова (Lida Yusupova), Александр Ильянен, Дмитрий Кузьмин, Маргарита Меклина, Вячеслав Могутин, Вадим Калинин и др. В десятках музыкальных клипов - однополая любовь, переосмысление гендерных границ и сексуальности, заигрывание с гомосексуальной эстетикой. И все это на телеканалах страны. Там же, во время фильмов Мудиссона, Демме, Альмадовара или Висконти - реклама Sprite, 1998 года, снятая на Красной площади, в которой актер репрезентирует положительный образ гомосексуала.

В то время я был подростком, вынужденным скрывать, что я гей. Я хорошо помню, как оправдывался перед родителями, что не “голубой”, когда мой старший брат, узнав о моей сексуальной связи с парнем, рассказал им об этом. Ему не поверили. А я себя стал ненавидеть. Не потому что не принимал свою гомосексуальность, а за то, что промолчал, соврал, продолжил терпеть бытовую гомофобию, участвовал в шутках близких про “голубых”, лишь бы остаться незамеченным. Я был их соучастником.

15 лет назад я был на первом Прайде в своей жизни. Это было не в Москве. Это было за 1800 км от Москвы, в моем родном городе – Екатеринбурге. В нас летели бутылки, но нас никто не бил и не убивал. Следующие три года у ЛГБТ сообщества в Екатеринбурге был шанс сказать: «Мы здесь. Мы такие же, как и вы. И мы никуда не уйдем». В то время полиция нас защищала. Это уже была Путинская России, только власти не было тогда дела до кучки людей с радужными флагами. Я все еще в России. Но ситуация кардинально изменилась. Вот почему я здесь сегодня.

*

Меня били много раз, лишь потому что я гей. Я потерял друга, он умер, потому что тоже был геем. Что не так с Российским обществом или русской ментальностью, что делает ЛГБТ сообщество козлом отпущения? Это анти-гей пропаганда; Россияне боятся гомосексуалов.

Нас унижают, оскорбляют и травят. Нам запрещают проводить исследования по queer-studies в университетах. Издательства не печатают наши книги. “Вы очень талантливы, но на эту тему – нет, мы не хотим в своем офисе “маски-шоу” из ОМОНа, нас могут обвинить в неблагонадежности”. Такой ответ получила писательница Полина Жеребцова, автор знаменитых чеченских дневников Муравей в стеклянной банке, пытаясь опубликовать свой новый роман в России. В киноиндустрии ситуация идентична. Гомосексуальность в списке запретных тем. В одном ряду с национализмом. Даже если на экране появляется герой гомосексуальной ориентации, то его высмеивают.

Нас увольняют: без работы остались несколько учителей и преподавателей университетов. Антон Красовский, журналист и ведущий, совершив каминг-аут в прямом эфире, тут же лишился места.

Нас пытают и убивают. Жестокое убийство Влада Торнового на почве ненависти из-за его сексуальной ориентации в мае 2013 потрясло весь мир. Только не российских законодателей. Парня убили в разгар кампании против геев, а через месяц закон о “гей-пропаганде” был принят. Влада нашли с размозженной головой, множественными гематомами и бутылками из-под пива, вставленными в анальный проход.

1 апреля 2017 “Новая Газета” в материале Елены Милашиной рассказала о массовом преследовании гомосексуалов в Чечне, осуществляемом представителями силовых структур республики. Около 100 мужчин были задержаны по подозрению в реальной или предполагаемой гомосексуальной ориентации, десятки были убиты.

Россия очень близка к ситуации геноцида в отношении ЛГБТ людей. И это не просто слова. Писатели, артисты, журналисты, исследующие ЛГБТ также в зоне риска. Власти отправляют в тюрьму тех, кто не согласен с их политикой, тех, кто открыто их критикует и выступает за свободу слова. Одного поста на фейсбуке достаточно, чтобы начались проблемы: тебя могут избить или даже убить.

300 журналистов было убито за последние 25 лет в России.

Сегодня, писатели, журналисты, артисты, все те, кто выступает за свободу слова и выражения, должны продолжать борьбу со средневековыми взглядами на мир. Мы должны информировать людей. Мы не можем больше рисковать ничьими жизнями. Мы должны говорить о том, что МЫ ВСЕ РАЗНЫЕ, НО РАВНЫЕ, несмотря на агрессивную антигей пропаганду, антизападную пропаганду. Мы должны открыто осуждать любые формы дискриминации и изо всех сил бороться с ксенофобией. Мы не должны бояться потерять аудиторию или издателя. Или быть непринятыми в России. Я обращаюсь к моим братьям и сестрам, кто хорошо известен в России и кто до сих пор скрывает свою гомосексуальную ориентацию. Вам не нужно быть смелыми, чтобы выйти из шкафа. Достаточно начать быть собой. Ваш голос и Ваша гордость могут сохранить жизни.

«Сколько еще жизней должно закончиться до того как вы начнете расследовать незаконные задержания и убийства гомосексуалов в Чечне?».

Я прошу Вас, я прошу международное сообщество: «Пожалуйста, не отворачивайтесь от нас. Не отворачивайтесь от искателей убежища. Мы знаем случай, когда Германия отказала в убежище гею из Чечни». Не прощайте преступления! Говорите «нет» всемирно известным пропагандистам Путина. Бойкотируйте их концерты, показы, выставки, книги. Иностранные политики должны начать говорить со своими российскими коллегами и спрашивать их: «Сколько еще жизней должно закончиться до того как вы начнете расследовать незаконные задержания и убийства гомосексуалов в Чечне?».

Пожалуйста, пишите email в Российские посольства, где бы вы ни были, просите их объяснить ужасающую ситуацию с ЛГБТ сообществом в России. Рассказывайте вашим друзьям об этой ситуации и просите их рассказать своим друзьям, потому что большинство россиян до сих пор не имеют ни малейшего представления о страшных казнях в Чечне.

Мы должны раскрутить колесо из миллиона голосов во всем мире.

Мы можем это сделать. Нас не остановить.

Иначе, один голос, голос ненависти, убьет всех нас.

Спасибо.